поддержка
проекта:
разместите на своей странице нашу кнопку!И мы
разместим на нашей странице Вашу кнопку или ссылку. Заявку прислать на
e-mail
Статистика
Галилей-Лаплас-Дарвин
В старые времена открытие чего-то нового вовсе не
считалось доблестью. Целью любой умственной деятельности, по
средневековой традиции, числилось постижение божьего замысла - и только.
Поэтому каждую новинку, когда она все-таки появлялась, следовало
вписывать в незыблемую иерархию привычного, подпирать ее божественным
авторитетом, а также авторитетами земными, но признанными, дозволенными
церковью.
Заглянуть в душу жителям давних, инопланетных для нас эпох не так легко
- их восприятие мира разительно отличалось от нашего. Не следует,
например, думать, будто Галилей и современные ему ученые были
последовательными атеистами, а религиозной терминологией они лишь
прикрывались с целью мимикрии и самозащиты. Нет, большинство из них
верило в бога всерьез, но полагало, что его не следует беспокоить по
пустякам. То, в чем земной разум может разобраться самостоятельно, надо
решать своими силами.
В том-то и состояла доблесть мысли в ее новом понимании - не изгонять
высшую силу вовсе, а лишь прибегать к ее помощи как можно реже.
Предстояло еще осмыслить колоссальные пласты действительности. Только
через два века после Галилея европейская наука устами Лапласа смогла на
вопрос о месте бога в системе мироздания гордо ответить: "В этой
гипотезе я не нуждаюсь". Во времена же, о которых здесь идет речь,
назвать существование бога "гипотезой" дерзали только законченные
еретики, подлежавшие немедленной и строжайшей каре, а вот вращение Земли
вокруг Солнца действительно позволялось упоминать лишь как абстрактную
математическую гипотезу.
В таком качестве вращение не вызывало возражений и со стороны церкви. По
старой традиции ученым людям на схоластических диспутах позволялось
обсуждать любые, даже и отдающие еретическим душком научные гипотезы -
лишь бы их не выдавали за истину. Ну, а если сомнительная теория
позволяет создать точный, удобный для земных надобностей календарь -
пусть себе астрономы вычисляют то, что им надо, на ее основе.
В конце концов, Коперник сам был духовным лицом, и его книга "О вращении
небесных сфер", вышедшая в свет в год его смерти - 1543, снабжена
предисловием, где говорится, что сие учение есть чистый вымысел и
математическая абстракция. Находились, правда, скептики, которые
утверждали, что предисловие отличается по стилю от самой книги настолько
разительно, что их никак не могла написать одна рука. К числу таких
скептиков принадлежал и Галилей - он смолоду не верил, что предисловие
принадлежит Копернику, однако, как мы увидим позднее, и сам вынужден был
снабдить свой "Диалог" подобным же прикрытием. Во всяком случае, для
него, особенно после появления телескопа и открытий, описанных в
"Звездном вестнике", вращение Земли гипотезой быть перестало.
"Звездный вестник" вызвал немало шума. Одни его бурно одобряли (среди
них был сам Кеплер), другие старались правдами или неправдами
опровергнуть, а воттретьи - проницательные
радетели незыблемой католической доктрины - без особых обиняков
объявляли, что "Звездный вестник", да и вся деятельность Галилея дышит
ересью.
"Звездный вестник" Г. Галилея
Наконец, в феврале 1615 года инквизиция получила
формальный донос, подписанный патером Никколо JIoрини. Было начато дело,
разбиравшееся келейно, закрытым порядком в течение целого года. Галилею,
успевшему заручиться поддержкой и герцога Козимо, и влиятельных
кардиналов, сделали в Риме секретное внушение, запретив проповедовать
учение Коперника в какой-либо форме, а также разглашать сведения о самом
этом внушении. Книгу Коперника не то чтобы запретили, но "задержали
впредь до исправления": гипотеза угрожала переходом в разряд истин.
И вот здесь Галилей сделал блестящий, спасительный ход. Обратившись к
одному из самых фанатичных инквизиторов - кардиналу Беллармино, бывшему
в свое время инициатором казни Джордано Бруно, Галилей заявил: по Италии
распространяются слухи о секретном приговоре и о наказаниях, которым его
на самом деле не подвергали. Слухи ложные, порочащие как его, Галилея,
так и непогрешимую инквизицию. Он просит защиты. И Роберто Беллармино
собственноручно начертал бумагу, в которой утверждалось, что никаким
наказаниям Галилей не подвергался - ему лишь объявлено, что учение
Коперника ложно и защищать его нельзя.
Святейшая инквизиция несколько запуталась в тенетах своего тайного
судопроизводства: в документе Беллармино ни слова не говорилось о
запрете обсуждать учение Коперника по-старому, в качестве гипотезы.
Впоследствии эта бумажка Галилею очень пригодилась. Пожалуй, без нее он
не смог бы и взяться за сочинение "Диалога"! А все же, не будь он
прирожденным писателем, едва ли удалось бы книгу, написанную в форме
дозволенного, схоластического, казалось бы, спора о "гипотезах", сделать
внятным для г ;х - и для людей, не искушенных в делах чистой науки,-
сводом неопровержимых доказательств в пользу гелиоцентрической системы
мира. Не случайно и то, что Галилей написал "Диалог" не на туманной
латыни, а по-итальянски, да и издал его тиражом, по
тем временам массовым,- тысяча экземпляров.
Легко ли было убедить католиков XVII века в том, что вся-то наша
бескрайняя земля - это лишь одна из незначительных, захолустных планеток,
смиренно крутящаяся вокруг небольшого, ничем не примечательного светила,
каких в небесах мириады? По-видимому, ничуть не легче, чем два века
спустя вдолбить человеку мысль, что он, венец творения, произошел от
обезьяны.
Если бы Галилей со своим замыслом не справился - не было бы и
дарвинизма.
