Среди задач современной массовой педагогической
работы нет более трудной ив то же время более ответственной задачи как
художественное воспитание широких масс.
Можно считать общепринятым, что единственной и совершенно незаменимой
формой художественной культуры и ознакомления с искусством является
восприятие произведений искусства.
Никакие рассказы об искусстве, никакие, даже самые умные, самые
талантливые книги, написанные о его памятниках, очень полезные и даже
необходимые сами по себе, ни в коем случае не могут заменить собою
живого личного соприкосновения с проявлением самого искусства,
непосредственного ощущения получаемого нами от первоисточника, от вещи,
овеянной процессом творчества.
Поэтому главнейшей, основной задачей всякой широкой работы над
художественной культурой масс являются мероприятия, направленные к тому,
чтобы возможно большие массы пришли в непосредственное соприкосновение с
памятниками и произведениями искусства, этими единственными
первоисточниками всякой художественной культуры.
Изо всех отраслей искусства наиболее легко разрешимой эта задача
оказывается в отношении изящной литературы. Роман, повесть, поэма и все
другие формы словесности получают свое полное выражение в печатной
книге. Книга же может быть размножаема в неограниченном количестве
экземпляров и, благодаря своей дешевизне, доступна для самого массового
распространения.
Достаточно припомнить работу „Нивы“ по
распространению классиков русской литературы, „Универсальной библиотеки
** по популяризации западных писателей и преемственную от них работу
Госиздата, чтобы представить себе всю глубину захвата ими широких масс.
Густая библиотечная сеть, уже имеющаяся у нас, делает книгу, вообще
говоря, очень доступной значительнейшему числу граждан СССР.
Значительно хуже, но все-таки не безнадежно обстоит дело с музыкой.
Бытовые формы вокальной музыки, в виде песни и церковного пения, имеют у
нас значительное распространение. Немало даже в самых глухих городах
инструментов и нот, правда, не всегда имеется налицо умение в их
использовании. Наконец, особенно после революции, во всех крупных
городских центрах мы имеем более или менее постоянную организацию
концертов и оперных постановок, находящих себе уже достаточно массового
потребителя. Во всяком случае мы можем сказать, что при желании каждый
человек, связанный с губернским городом, может слышать по временам
хорошую музыку.
Зато в совершенно плачевном положении находятся изобразительные
искусства. Если не считать ленинградцев, москвичей, киевлян, то для
подавляющего количества даже городского населения мы должны признать
полную невозможность, при всем желании и активности, получить
представление о подлинных произведениях больших мастеров живописи и
скульптуры. Правда, в библиотеках общественных и частных имеется не мало
всякого рода „художественных изданий, посвященных живописи с обильными
воспроизведениями.
Но мы только что признали, что для художественной культуры нужно
восприятие подлинника, а всякое художественное издание, даже самое
лучшее, не более как книга об искусстве, знакомиться же с живописью по
иллюстрациям это то же, что пытаться составить себе понятие о таланте
певца по граммофонной пластинке.
Всякие попытки вести работу по распространению художественной культуры в
области скульптуры, живописи и графики, не имея возможности бросить в
массы подлинные произведения этих видов искусства—есть покушение на
большое
дело с заведомо негодными средствами и столь же
заведомо обреченное на неудачу.
Исходя из всего вышесказанного, мы должны всячески приветствовать ту
работу по созданию местных художественных музеев, которую с такой
самоотверженностью и такой энергией ведут любители искусства, рассеянные
по разным глухим углам СССР, и опираясь на энтузиазм которых главмузею
удалось почти из ничего добиться таких крупных достижений, как,
например, музей города Вятки.
Только эти местные очаги искусства и хранилища первоисточников
художественной культуры и опирающаяся на них ежедневная активная
музейная работа- -одни смогут стать орудием настоящей работы по созданию
художественной культуры.
Однако, признавая работу по созданию местных музеев единственно
правильным путем к намеченным целям, мы не склонны особенно обольщаться
надеждами и питать себя не» сбыточными иллюзиями.
Дело создания густой сети местных художественных музеев для
СССР—неслыханно трудное дело.
Причина этому — крайне скудное, ничтожное количество в нашей стране
художественного музейного материала.
Можно сравнительно легко составить Отдел современной русской живописи,
уже значительно труднее получить полотна мастеров времени Врубеля и
Серова, почти совсем невозможно составить значительную серию
произведений XVIII и начала XIX века.
Еще большие и притом почти непреоборимые трудности стоят перед молодыми
музеями в создании отделов западного искусства. Необходимо помнить, что
европейские музеи, даже провинциальные, создались путем длинного
исторического процесса объединений частных собраний и собственного
собирательства на богатой почве европейского художественного рынка и
каждый из них является, в сущности говоря, неповторяемым—нужно иметь
миллиарды Припонта Моргана для того, чтобы в наши дни достичь чего-либо
заметного в собирательстве крупных мастеров.
Еще труднее обстоит дело в пределах СССР. Частное собирательство
западных мастеров у нас в последние десятилетия не имело массового
характера. Два десятка крупных европейски известных коллекций в первые
же годы революции были переданы музеям Ленинграда, Москвы и Киева и для
местных музеев должны быть, увы, сброшены со счетов. Все, что было в
мелких собраниях и оборачивалось на рынке— незначительно по количеству,
малозначительно по качеству и относится по преимуществу к голландской
живописи XVII века.
Думать о возможности закупок на заграничном рынке при средствах,
которыми располагают наши музеи—самая неосуществимая утопия.
А тем не менее подлинники западного искусства должны быть нами брошены в
самые отдаленные углы нашей страны и всякий, кто хотел бы познакомиться
с этими первоисточниками художественной культуры, должен получить
возможность по оригиналам ознакомиться с развитием европейского
искусства.
Единственно осуществимая возможность в деле создания западных отделов
наших местных музеев, по нашему мнению сводится к соединению очень
небольшого числа западных хороших картин и более или менее
систематического собирания старой западной гравюры.
Тогда, для первоначального ознакомления со старым западным искусством, у
массового посетителя музея будет несколько полотен живописи и два-три
десятка наиболее декоративных гравюр и рисунков, а для тех любителей
искусства, которые захотели бы более глубоко, опираясь на литературу,
ознакомиться с той или иной эпохой в развитии искусства, должны служить
папки с подбором оригинальных гравюр изучаемого времени.
Кроме того, музейная работа сможет выразиться в устройстве периодических
выставок, посвященных отдельным школам искусства. Опираясь на две-три
картины и несколько десятков гравированных листов, всегда можно сделать
из такой небольшой выставки очень занимательную и поучительную серию.
Составить же небольшое собрание гравюр в настоящее время, опираясь на
европейский рынок, вовсе не так трудно, даже при самых скромных
средствах, если, конечно, не гнаться за особенными редкостями. За
несколько сотен рублей, т.-е. за
ту сумму, которую нужно заплатить за одну только среднюю по
значительности картину небольшого мастера, можно, при знании и хорошем
художественном вкусе, составить собрание в 150—250 листов, с достаточной
полнотой характеризующие все направления в истории старой гравюры, и
притом украсить его двумя-тремя очень хорошими листами Дюрера,
Рембрандта или Жака Калло.
При наличности такого собрания те два десятка картин, которые сами по
себе ничто, уже приобретают достаточный музейный смысл, как
возглавляющие собою целую большую серию произведений искусства старого
Запада.
Единственное затруднение, осложняющее указанный нами путь музейной
работы, заключается в том* что широкие круги русского общества мало
знакомы с гравюрой, как самостоятельной формой оригинального
художественного творчества и нередко склонны придавать ей только
значение одной из форм репродукции. Восприятие гравюры требует поэтому
несколько более повышенного уровни художественной культуры, чем тот,
который предъявляется к массовому посетителю музея. Поэтому
первоначально собрание гравюр будет обслуживать более узкий круг
постоянных посетителей музея, читающих по искусству и самостоятельно
работающих над его изучением. Однако, путем повторных выставок различных
эпох в истории искусства, в которых гравюре будет принадлежать видная
роль, несомненно, интерес к ней может быть пробужден и в более широких
кругах посетителей местного музея.
Нужно думать, что на почве интереса к старой графике неизбежно должен
возникнуть интерес и к графике современной, что может дать достаточную
почву для дальнейшего развития новой русской гравюры, так блестяще
начатой работами Масютина, Фалилеева, Кравченко, Фаворского, Куирианова
и друг. А этот интерес свяжет кабинет гравюр и его посетителей уже с
живыми течениями современного русского искусства.
Во всяком случае, даже если мы несколько преувеличиваем возможную роль
кабинета гравюр местного музея, он все же должен составить один из
крупных и органически необходимых отделов всякого художественного музея.
При полном отсутствии русской литературы, которая
могла бы помочь его организаторам в первых шагах их работы, мы считали
совершенно необходимым поделиться с ними своим небольшим опытом в этом
деле и попутно всячески пропагандировать интерес к гравюре в самых
широких слоях русского общества, надеясь вызвать и частное
собирательство в этой области.